Стоял жаркий летний день. На хуторе во дворе молодая женщина развешивала белье. Серый щенок, играючи, путался у неё под ногами и старался цапнуть за подол платья.
- Ромашки? Это же надо, как настоящие, ты у меня, Полинка, станешь знаменитой художницей, когда вырастешь, - женщина ласково погладила дочь по русой головке. – Вот закончится война, отдам тебя в специальную школу.
- Художников? А разве такие школы бывают? - курносый носик заинтересованной поднялся вверх.
- Бывают, - она не смогла удержаться от улыбки, - закончишь её и будешь писать картины.
- Я лешего нарисую!
- Почему лешего? – женщина наклонилась и поправила соскользнувший с плеча дочки ремень, - сиди аккуратненько, тебе нельзя падать.
- Он мне сегодня приснился, пообещал, что скоро придёт, вылечит меня и я снова смогу ходить, это правда?
- Ну если пообещал, значит…
- Немцев не видели?
- Были вчера, но уехали. Посиди тихо, хорошо? – наклонившись, шепнула женщина.
- Разреши минуту отдохнуть у тебя, сил нет, - солдат стянул пилотку с головы, мелькнула ранняя седина, - от Бреста иду.
- Отдохни, конечно, сейчас что-нибудь соберу тебе поесть.
- Ты кто? – синие глазёнки строго посмотрели на с наслаждением вытянувшего ноги гостя.
- Я, - красноармеец устало улыбнулся и, подмигнув хозяйке, продолжил, - я леший, вот пришёл к тебе, как и обещал.
- Ты взаправдаший леший?
- Самый-самый взаправдашний, - серьёзно кивнул солдат, - видишь, у меня даже зелёные лесные петлицы.
- Неправда, ты обманываешь, ты не леший, а совсем ребёнок, моя мама так сказала, - девочка показала язык.
- Полина, так делать некрасиво, - хозяйка протянула гостю крынку с молоком и кусок хлеба, - ты уж извини.
Украдкой смахнув слёзы, она смотрела, как он жадно припал к еде.
- А разве есть младшие? – девочка изумлённо округлила глаза.
- Есть, но к самой лучшей девочке приходит только старший, - увидев разрешающий кивок хозяйки, солдат затянулся самокруткой.
- В июне, в поле сбежала ромашки собирать, - ответила женщина на безмолвный вопрос гостя, - налетели самолёты, стали бомбить всё вокруг. Нашла её вечером возле воронки, ни царапины, слава Богу. Снова говорить стала через неделю, а вот ходить не может.
- Скольких ещё эта война покалечит, - прошептал красноармеец, - я уже такого насмотрелся, что на десять жизней вперёд хватит.
- А больше двух говорят вслух, понятно, - девочка надула губки.
- Полинка, не злись, - солдат встал и забросил за спину винтовку.
- Ты уходишь? – недавняя обида была мгновенно забыта.
- Я ненадолго, помнишь, во сне обещал тебя вылечить? Сейчас насобираю ромашек, сплету венок, и как только ты его увидишь, сразу выздоровеешь.
- Честно? Пообещай, что ты вернёшься до вечера, дай честное слово старшего лешего, - девочка хитро сощурилась.
- Обещаю, малышка, честное старшелешенское, - красноармеец шутливо отдал честь и, повернувшись, к женщине, прошептал, - я быстро, принесу веночек и пойду дальше, спасибо, что накормила.
- Я атеист, - подмигнул солдат, и вышел за ворота.
- Хальт!
«Прости, Полинка, не успе…»
Раздалась короткая автоматная очередь.
- Это мне, отдай, - детский крик заставил всех обернуться, - маленькая девочка, справившись с ремнём, вскочила со стула и неуверенно спотыкаясь, подошла к матери.
- Полинка, Полинка, - шептала она.
- Отдай, - повторила девочка, - он не бандит, а старший леший, он обещал принести венок и вылечить меня, отдай.
- А...он?
- Мы его похороним сами, как настоящего солдата.
- Он и вернулся, моя хорошая, видишь, сдержал свое обещание: вернулся, вылечил тебя, и теперь останется с нами.
- Навсегда?
- Да, Полинка, навсегда.
- Да, доченька, - она ласково погладила дочь по русой головке. – Ему очень понравится.
автор: Андрей Авдей